Дэвид Крамер: Мы должны быть с Украиной, а не давить на нее.

Еще до прихода в Институт Маккейна, в котором он занимает пост старшего директора по вопросам прав человека и свободы, Дэвид Крамер был известен в США и в мире как авторитетный специалист в области демократического развития – на протяжении четырех лет он занимал пост президента международной правозащитной организации Freedom House. Сообщает «Война в Украине!» со ссылкой на www.golos-ameriki.ru

В своем недавнем интервью корреспонденту Грузинской службы «Голоса Америки» Ие Меурмишвили, он ответил на ряд вопросов, посвященных ситуации в России и Украине.

ИМ: Боевые действия в Украине активизировались, украинская сторона несет значительные потери…

ДК: Минское соглашение умерло ещё до того, как высохли чернила на подписях. Мы видели падение Дебальцево. Все сделали вид, что этого не было, хотя это произошло после того, как прекращения огня должно было вступить в силу. …Боевые действия продолжаются, восемь украинских военнослужащих погибли на днях. Число жертв растёт, хоть соглашение было подписано в середине февраля, но Россия не отвела тяжёлые вооружения и не выполнила другие аспекты соглашения. Она по-прежнему держит значительные силы на границе с Украиной.

Так что я считаю, Минским соглашениям уделяется слишком много внимания. Это было плохое соглашение с самого начала. И оно фактически не действует. В силах Запада заставить Россию выполнять соглашение. Для этого нужно оказывать больше давления: предоставить оружие украинцам, поддерживать Украину в экономическом и финансовом отношении, отказываться признавать аннексию Крыма, о котором часто забывают, и вводить новые санкции в отношении России.

Решение о заморозке активов «Россия сегодня», принятое в Великобритании, просто замечательное. Я хотел бы, чтобы таких шагов было больше. Я на самом деле не поддерживаю закрытие « Россия сегодня» за то, что они говорят, хотя это возмутительная пропаганда. Я поддерживаю включение российских пропагандистов в санкционный список, потому что они являются не журналистами, а пропагандистами, они разжигают ненависть. Но мне нравится идея ареста активов «Россия сегодня», которые финансируются государством. Раз российская власть не собирается выполнять решение по ЮКОСу и не выполняет Минское соглашение, то это хороший вариант.

ИМ: Думаете, это возможно в США?

ДК: Я бы хотел, чтобы такие шаги предпринимались в Соединенных Штатах. Это правильный путь. Дмитрий Киселев был включен в санкционный список ЕС, но не в американский. Мы не хотим, чтобы это привело к последствиям для журналистов. Но я думаю, что меры в отношении активов «Россия сегодня» в Соединенных Штатах – из-за Украины или ЮКОСа – были бы отличным шагом для США.

ИМ: Что вы думаете об особом статусе самоуправления для ДНР и ЛНР?

ДК: Появляется всё больше сообщений, что Германия, Франция, теперь, возможно, и США давят на Киев с целью принятия законодательства по децентрализации с большей автономией для ДНР и ЛНР. Но на самом деле эта проблема Россию не волнует. Они просто используют этот вопрос, чтобы подорвать усилия Украины по сближению с Западом. … Я не против децентрализации в принципе, я поддерживаю идею избрания губернаторов и местных представителей власти. Сейчас губернаторы назначаются президентом. Это неэффективная система, так как местное руководство подотчётно президенту, а не населению. Но эти вопросы Россию не волнуют. Им нужно подорвать ситуацию в Украине, чтобы вызвать хаос, дестабилизировать её, сделать непривлекательной, так чтобы Запад потерял интерес.

Мы должны быть с Украиной, а не давить на Порошенко или Яценюка. Россия, а не Украина, является агрессором. Мы не можем Россию и Украину ставить на один уровень. Россия вторглась в Украину, а не наоборот.

ИМ: Что может стать той силой в Украине, которая приведёт к значительным переменам?

ДК: К чести украинцев, они дважды за десятилетие вышли на улицы с требованием лучшей жизни, лучшего правительства, борьбы с коррупцией, интеграции с Западом, выхода из-под российского контроля. … Вторая революция впечатлила ещё больше, чем первая, которая была против попытки правительства Кучмы-Януковича украсть выборы. Вторая революция была скорее об идентичности, о том, кто такие украинцы. Когда Янукович изменил курс и отказался подписывать соглашение с ЕС, многие украинцы вышли на улицу протестовать проитв контроля России и за сближение с Западом, что не исключает хорошие отношения с Россией. Украина и Россия должны сосуществовать

Украина опровергает максиму, что народы получают лидеров, которых они заслуживают. Я считаю, что украинцы заслужили лучших лидеров. Сейчас многие говорят, и я с этим согласен, что у Украины лучшее правительство за всю историю. Оно может быть ещё лучше: нужно искоренить коррупцию, продвигать экономические реформы. Приняты жёсткие решения, например, по отмене энергосубсидий.

Киев находится под давлением кредиторов, в том числе тех, кто давал кредиты режиму Януковича. Они должны понимать, что есть риски при выдаче кредитов таким правительствам как Януковича. Мы должны больше помогать Украине, оказывая давление на кредиторов, облегчив долговое бремя, предоставляя больше финансовой помощи. Греки фактически сказали на референдуме «к чёрту ЕС, к чёрту реформы». В то же время Украина выходит на улицу, чтобы быть ближе к Западу.

Это несоответствие удивительно. Украине пообещали порядка 25 млрд. долларов, некоторые говорят о 40 млрд. При этом около 300 миллиардов долларов уже ушли в Грецию, страну с населением 11 миллионов – по сравнению со страной с населением 43- 44 миллиона человек.

Да, Греция уже часть ЕС и член Еврозоны. Но ЕС и Запад в целом должны быть очень осторожны, чтобы не создать впечатление, что мы закрываем дверь для стран, которые стремятся к сближению. До тех пор, пока Украина, Грузии, Молдова, Черногория, Македония будут стремиться присоединиться к евроатлантическим институтам, это будет означать, что мы делаем что-то правильно при всех наших ошибках и недостатках. Проблемы будут тогда, когда наступит день, и ни одна страна не захочет присоединиться к нам. Это бы означало, что мы истратили энергии, и наступило время переосмыслить то, что мы делаем.