Когда сто лет назад распались многонациональные империи на востоке Европы, многие интеллектуалы из новых национальных государств восприняли этот момент как реализацию исторического предсказания — Россия, Габсбургская монархия, Османская Империя и Пруссия-Германия считались бездушными аппаратами власти и тюрьмой народов.

Сообщает инфоцентр Война в Украине со ссылкой на

Sueddeutsche Zeitung, Германия

Чешский философ Томаш Масарик точно сформулировал этот тезис, когда он в 1917 году в Петрограде, сегодняшнем Санкт-Петербурге, написал программную брошюру под названием «Новая Европа. Славянская точка зрения». Важнейшей задачей после окончания войны является «восстановление Восточной Европы на национальной основе», подчеркнул он, поскольку человечество не наднационально, а представляет собой организацию отдельных наций.




фото: Sueddeutsche Zeitung, Германия

 

Однако разрушение империй вызвало не только радость. Вскоре переставшие существовать империи стали предметом меланхолического наблюдения. Роман Йозефа Рота «Марш Радецкого», написанный в 1930-х годах, повествует о распаде Габсбургской монархии, которое находит свое отражение в фатальной связи между Императором и одним лейтенантом, родом из словенской крестьянской семьи. Рот изображает эту империю как особый мир, в котором многообразие упорядочено, а противоречия разрешены на основе примирения.

Роман Рота «Марш Радецкого» был не в меньшей мере политическим произведением, чем программная брошюра «Новая Европа» Масарика. В историографии эти две альтернативные точки зрения до сих пор существуют.

Преобладающей в течение долгого времени была интерпретация Масарика. Он считал, что национальные государства за счет введения всеобщей воинской обязанности и гражданства проложили путь в новое время, тогда как империи еще в 19-ом веке отстали от времени.

Вместе с тем в последние несколько десятилетий все громче стали раздаваться голоса, прославляющие достижения существовавших ранее многонациональный империй. Эти люди указывают на успехи империй в области модернизации, а также признают их превосходящую другие системы способность управлять разнообразием. В первую очередь для наций Восточной Европы, имеющих диаспоры с их разветвленными сетями, империи были более подходящим государственным образованием, чем мелкие и часто ксенофобные национальные государства.

Западноевропейские государства имели империи. Россия была империей

Россия аннексировала Крым, ведет войну на Донбассе против Украины, а в Европе проводит почти ничем не прикрытую политику оказания влияния, и поэтому вопрос об империи возникает уже не только в историческом контексте.

Историк из города Констанц Юрген Остерхаммель (Jürgen Osterhammel) в этом месте задает вопрос о том, почему расставание с империей западноевропейских наций произошло относительно более просто, тогда как Россия, судя по всему, не смогла смириться с потерей имперского величия. Остерхаммель указывает на особые размеры российского случая. По его мнению, Россия в течение весьма короткого времени испытала потерю международного влияния в трех аспектах — как имперский центр по отношению к Прибалтике, Белоруссии, Украине и Средней Азии, как гегемон в восточном блоке и также как держава, обеспечившая ядерное равновесие. А в том, что сегодня истерические призывы по поводу «величия» стали основной ценностью российской политики, он обвиняет Запад: «Поддерживающие структуры в имевших решающее значение 1990-х годах не были созданы. «Победители» в холодной войне праздновали слишком громко».

 Аргументы против подобной точки зрения предельно очевидны: никакая другая великая держава, кроме России, не могла бы после развала некогда подвластной ей территории быть настолько уверенной в сохранении к ней уважительного отношения, что объясняется ее ядерным арсеналом, а также ее местом в Совете Безопасности ООН. НАТО создала специальные структуры для взаимодействия с Россией, а американские войска были выведены из Европе.

В то же время Россия — в отличие от Австрии после распада габсбурбской монархии — осталась имперской державой. Треть территории Российской Федерации заселена нерусскими народностями. Господство Москвы было поставлено под вопрос в этих территориях, и тогда Центр в 1990-е годы сделал выбор в пользу силового решения, о чем свидетельствуют чеченские войны. А приведение к власти в Грозном влиятельного сатрапа Москвы доказывает существование классической имперской политики — разделяй и властвуй.

В последние десятилетия существования Царской Империи русские стали в политическом отношении ведущей нацией в империи, и это привело к разрушению ее старой архитектуры. Помимо социальной напряженности появились национальные противоречия, распространявшиеся уже на всю империю, а не только на ее западные губернии. Конфликт между доминированием русской нации и претензиями других этносов превратились в структурную проблему.

Ленин в ходе революции выразил это в радикальном лозунге: «самоопределение народов», то есть это была именно та формула, которую использовали Томаш Масарик и Вудро Вильсон. Однако новые правители не сдержали своего обещания. Целью большевистской политики оставалось создание единого социалистического государства, которое не предусматривалось возможность выхода из него на основе самоопределения. Советский Союз казался возрождением старой многонациональной империи под другими идеологическими символами.

Но там было и новое начало. Большевики на первом этапе из тактических соображений поддерживали культурные требования национальностей. Старый конфликт между гегемонистским русским национализмом и остальными национальностями и этносами не должен был вновь разгореться. И поэтому в 1924 году был создан Советский Союз как федеративное государство, члены которого определялись по национальному признаку. Украинцы и другие нации имели лишь собственные территориально-административные рамки, в которых они могли продолжать свое национальное строительство.

Однако не позднее чем после победы Советского Союза во Второй мировой войне старая напряженность вернулась. 24 мая 1945 года на торжественном приеме в Кремле, устроенном в честь верховного главнокомандующего, грузин Сталин произнес свой знаменитый тост «за здоровье русского народа». Царская империя была национализирующей и колониализирующей империей одновременно, и это противоречие было, скорее, скрыто, чем разрешено.

Этим объясняются сегодняшние проблемы российской политики и общественности. Постсоветская Россия так же легко, как и бывшие западноевропейские империи, отделилась от своих считавшихся колониальными владений в Центральной Азии. Но России сложно согласиться с самостоятельностью и территориальной целостностью Украины. Однако это не постколониальное наследие, а проблема национального самоопределения России.

Мартин Вессель является профессором истории Восточной и Южной Европы Мюнхенского Университета Людвига Максимилиана.

Источник: Sueddeutsche Zeitung, Германия

←ЖМИТЕ "Рекомендую" если Вам понравилась эта статья Понравилась статья - жмите



НОВОСТИ ПО ТЕМЕ:

Также Инфоцентр "Война в Украине!" сообщает: