В поразительном тексте «Польша, Русь и государственные интересы» Анджей Романовский (Andrzej Romanowski) выдвинул тезис о том, что Польша ведет в отношении России раздражающую и агрессивную политику. А также, что нам следует смягчить тон в контактах с восточными соседями, вчувствоваться в их душу и понять их мотивировки. Не следует ожидать, пишет Романовский, что Россия продолжит отступать и откажется, например, от Восточной Украины, промышленность которой создавалась с мыслью о нуждах всей империи, а не одного только Киева.
Автор не объясняет, почему нельзя ожидать от России того, чего мы ожидаем от других государств. Прага согласилась на развод со словаками, поляки отказались от претензий на древние земли Речи Посполитой на востоке, британцы и французы признали независимость своих давних колоний. Сейчас мы болеем за сторонников единства Великобритании, но если на шотландском референдуме победит лагерь, выступающий за независимость, мы надеемся, что Лондон с этим смирится, хотя шотландская промышленность тоже создавалась с мыслью об удовлетворении потребностей всего Соединенного королевства, а не одной Шотландии.
Все колониальные империи в последние сто лет постоянно идут на попятную, и почему-то Романовскому это не мешает. Только одна Россия по какой-то причине на это якобы органически неспособна. Тех, кто требует, чтобы Москва придерживалась принципов, принятых в цивилизованном мире начала XXI века, Романовский обвиняет в антироссийском подходе. В сущности, он сам относится к россиянам с высокомерием, полагая, что они обречены пребывать в оковах колониального менталитета девятнадцатого столетия. Что же, они страдают генетическим дефектом?
Одновременно краковский публицист обходит молчанием существование в России либеральных и демократических кругов, которые остаются в оппозиции к великорусскому Кремлю. Такие люди как бывший вице-премьер Борис Немцов, который на прошлой неделе направил украинцам поздравления по случаю их национального праздника, в схему Романовского не вписываются.
По сути, он принимает выкованную в Москве неоимперскую теорию «ближнего зарубежья», которая является модифицированным вариантом доктрины Брежнева. Она признает за Москвой право на политическое, экономическое и военное вмешательство в случае, если какое-то из сопредельных государств начнет проявлять слишком много самостоятельности.
Обвинять в антироссийском подходе сторонников жесткого курса в отношении агрессивной политики Путина, так же умно, как обвинять в антинемецком подходе тех, кто в 1930-е годы требовал жестких действий в отношении Третьего рейха. Аналогии с той эпохой видит сам Романовский, замечая, что путинская аннексия Крыма напоминает действия Гитлера в 1938. «Однако из таких сравнений мало что следует», -добавляет он.
Необязательно. Уроки истории могут, действительно, пройти впустую, если мы не захотим ими воспользоваться. Но мы все-таки можем постараться извлечь выводы из ошибок, которые совершили наши предшественники. Так что когда мы слышим глашатаев нынешнего примиренческого подхода, сторонников «голубиной» политики в отношении Кремля, пропагандистов «компромисса» и «диалога», людей, которые выступают против «раздражения» и «провоцирования» Москвы, а также предлагают бросить Украину, как Чехословакию в 1938, жертвой агрессивному соседу, следует отвечать им словами Черчилля: «Тот, кто между позором и войной выбирает позор, получает и войну, и позор одновременно».
