Эксперты рассказали, чего можно ждать от Путина: прямого вторжения или продолжения провокаций.
Вероятность военного вторжения России на территорию Украины остается высокой, считают опрошенные «Главредом» эксперты. Ожидать агрессии со стороны Владимира Путина можно в любой момент, но самым критическим периодом будут ближайшие праздничные дни — 1-4 и 9 мая. В то же время, по мнению экспертов, России сейчас невыгодно прямое вторжение в Украину, и она может на него и не пойти.
Насколько сепаратистам и пророссийским террористам удастся в дальнейшем дестабилизировать ситуацию и каких результатов достичь, будет зависеть от готовности украинских силовиков противостоять им в рамках АТО, а также от способности высшего политического руководства быстро реагировать и отдавать приказы.
Приводим прогнозы экспертов насчет угрозы военной агрессии России и их оценки антитерористической операции на востоке страны.
Содиректор программ внешней политики и международной безопасности Центра Разумкова Алексей Мельник:
Путин оставляет возможность вторжения в Украину открытой, и в любой момент можно его ожидать. И чем дальше, тем очевиднее становится, что произойдет это под видом миротворческого контингента.
Не имеет смысла говорить о легитимности такого решения, потому что понятно, что не будет ни решения ООН, ни решения стран СНГ. Но, как мы уже увидели, Путин не особо переживает из-за формальностей – если нужно, российское руководство само придумывает «законные предлоги» для такого рода шагов.
Так что вероятность вторжения России на территорию Украину сохраняется, и сохраняется на достаточно высоком уровне.
К сожалению, не приходится говорить о каких-либо успехах антитеррористической операции. О причинах, почему АТО проходит так тяжело, говорилось неоднократно: это и ограниченные возможности наших силовых структур; это и сложный ландшафт, на котором им приходится работать; это и двусторонне давление (и со стороны Запада, и со стороны России), которое сковывает в определенной степени действия высшего политического руководства страны.
Наиболее критические моменты для нас еще впереди. Совершенно очевидно, что Россия отступать не собирается. И пока что не заметно, что она адекватно реагирует на санкции Запада. Самыми критическими будут майские праздники, особенно 9 мая.
Срыв выборов в Украине для России – это элемент достижения ее основных целей. А две основные цели — следующие. Во-первых, превращение Украины в наполовину самостоятельное государство путем постоянной дестабилизации и эскалации напряжения. Во-вторых, глобальной целью Путина является нанесение удара по Западу. Он уже частично этого достиг, показав слабость и нерешительность Запада, сумев внести раскол в позиции США и Европы, а также отдельных стран Европы. Все методы Украины и других стран по сдерживанию Путина не достигли даже частичного успеха.
Доктор политических наук, заведующий отделом этнополитики и внутреннеполитической безопасности Национального института стратегических исследований Максим Розумный:
Предусмотреть вероятность вторжения России крайне сложно, поскольку для этого нужно исходить из логики событий или из информации о самой России и намерениях ее руководства. Как показывает опыт, ни первый, ни второй путь не дают результатов. Поскольку российская сторона пытается скрыть свои настоящие намерения и планы, и судить по ее действиям и словам не приходится.
На мой взгляд, России сейчас невыгодно военное вторжение в Украину, потому что непонятен дальнейший сценарий развития всего этого. Если взять как версию, что речь идет о перевороте на общенациональном уровне и захвате Киева, то, даже если абстрагироваться от военной и внешнеполитической цены этого вопроса, непонятно, как в пределах большей части Украины реализовать тот сценарий, который настолько тяжело дается России в Крыму, в рамках одного небольшого региона. Тем более, что здесь, в отличие от Крыма, нет лояльного к оккупанту населения. Потому такой вариант мне кажется очень маловероятным и предельно нерациональным.
Если речь идет об оккупации части территории, которая, возможно, в какой-то степени будет лояльно относится к оккупационным войскам, то на сегодняшний день такая вероятность существует. Она оправдана политически, экономически и стратегически, поскольку речь идет о сухопутном выходе к Крымскому полуострову. Но сегодня такой проект явно недостаточно подготовлен, при этом время играет не в пользу российской стороны. Мне кажется, что в России уже поняли, что этот вариант в нынешних международных и внутреннеполитических реалиях не следует воплощать в жизнь. Потому осуществляются какие-то паллиативные вещи: угрозы, шантаж, эскалация напряжения внутри украинского общества и т.д.
Ни о какой силовой или профессиональной эффективности в контексте проведения антитеррористической операции говорить не приходится. Она дала, скорее, противоположный эффект, по сравнению с тем, какой результат обычно дает классическая АТО. Она не уменьшила угрозу тех группировок, на которые была направлена, а увеличила ее. Так как после операции они еще больше стали хозяевами ситуации в регионе, конкретно – в Славянске. Показательным было то, что после очередной фазы АТО были захвачены офицеры СБУ и осуществлены рейды в соседние города. Словом, история с АТО совершенно непривлекательная.
Но, что касается политических и медийных результатов данной операции, то выводы не настолько однозначны. Поскольку эту АТО можно считать своеобразной провокацией, которая помогла выявить личности людей (того же Стрелкова, которого, наконец, уже показало российское телевидение). Более очевидным стал их статус как террористической группы, которая захватывает заложников, контролирует территорию силовыми методами и не имеет ничего общего со статусом мирного населения.
Что касается способности и готовности противостоять провокациям и возможным захватам на майские праздники. Все меры безопасности, предотвращения, противодействия должны были бы осуществлять силовые структуры, правоохранительные органы, силы национальной безопасности. Но они в данных регионах, по очень многим свидетельствам, не являются лояльными по отношению к украинскому государству. Если они не являются прямыми союзниками экстремистских группировок, которые захватывают здания, то, по крайней мере, выжидают, и если ситуация служится не в пользу Украины, то значительную часть силовых структур это устроит. Даже больше, чем восстановление того порядка, который существует на остальной территории Украины.
Потому такой готовности можно достичь двумя путями: или путем политического диалога и урегулирования кризиса на уровне диалога элит (договоренностей между Киевом и Донецком, в том числе теневым), или путем кадровых и организационных замен в силовых структурах в регионе, которые анонсировал Аваков. В этом смысле мы не готовы противостоять возможным провокациям, потому что нет политической согласованности и не осуществлена замена в правоохранительной системе.
Директор Центра исследований армии, конверсии и разоружения Валентин Бадрак:
Необходимо разделять возможности осуществляющих антитеррористическую операцию и возможности вооруженных сил дать вооруженный ответ. В АТО сегодня используются преимущественно внутренние подразделения, практически без применения вооруженных сил. И здесь есть определенные ограничения, и их необходимо устранить. В частности, речь идет об ограничениях, касающихся применения оружия нашими спецподразделениями внутренних войск и СБУ. Они руководствуются Законом «О милиции» в части использования оружия, а он содержит существенные ограничения. В результате, наши силовики сегодня оказались в неравных условиях с российскими диверсантами и сепаратистами, которых поддерживает Россия (или завезла их сюда, или подкармливает их из созданной здесь агентурной сети).
Мы наблюдали уже два неприятных случая: расстрел группы офицеров, проводящих АТО, и захват офицеров СБУ. Кроме того, внутри украинских спецслужб работают члены агентурной сети и информируют российскую сторону. Но это только часть проблемы. Основная же проблема состоит в том, что украинские специалисты пытаются избежать применения оружия (помним, что служащий СБУ привлечен к ответственности после штурма Хмельницкого здания СБУ). Все это существенно влияет на морально-психологическое состояние спецназовцев: «альфовцев», представителей «Омеги» и т.д. Их возможность применения оружия сводится к следующему: они могут его использовать, когда сепаратисты осуществляют нападение на объекты. Это очень уязвимый момент, который нужно исправить. Поэтому сегодня утром наш центр обратился в парламент, чтобы немедленно была решена проблема, и были приняты соответствующие нормативные акты.
Что касается Вооруженных сил – это совершенно другая история. На мой взгляд, самый важный момент – способность дать вооруженный ответ России. Путин, осознавая возможность такого вооруженного ответа, может отказаться от прямой агрессии и действовать путем расшатывания гражданского общества и поддержки сепаратистов. Мне кажется, что окончательного решения Путин пока что не принял. Хотя, на мой взгляд, большая опасность остается 1-4 мая, в праздничные дни. Путин будет рассчитывать на то, что до 9 мая нужно продемонстрировать какие-то успехи в захвате украинских территорий. Психологически это для него важно, и он может не удержаться.
Сегодня мы должны рассчитывать на способность Вооруженных сил дать силовой ответ. Готовность такая есть. Главное, чтобы были мгновенно отданы приказы с самого верха военно-политическим руководством, то есть Верховным Главнокомандующим, и по цепочке – от министра обороны до конкретных командиров. Чтобы командиры на местах взяли на себя ответственность и открыли огонь по агрессору, если таковой появится.
Для российской стороны и лично для Путина сегодня есть смысл просто расшатывать гражданское общество. Путин считает, что платформа для вторжения еще не готова (нет достаточной поддержки со стороны местного населения, на которую он бы хотел рассчитывать, и нет больших позиционных успехов со стороны его диверсантов, на что он опять-таки хотел бы рассчитывать).
